"PortMone" - загадочное название не менее загадочного трио инструментальной музыки из Белоруссии.
Лишь однажды побывав на концерте этой группы, я влюбилась в их творчество и музыку навсегда.
Я не буду долго рассказывать, а лучше дам вам возможность сначала услышать "PortMone", а потом почитать интервью с основателем и лидером группы,
аккордеонистом Алексеем Ворсобой.
аккордеонистом Алексеем Ворсобой.
Здравствуйте, Алексей! Хочу сказать Вам, мне очень повезло, потому что попала на ваш концерт и совершенно счастлива от этого. Многие вашу музыку не знают, и поэтому я хочу познакомить зрителей с вами и вашим творчеством.
- Вы называете себя экспериментальной группой. Расскажите, как возник этот эксперимент, почему вдруг такое необычное название.
Я руководствуюсь в жизни очень простым принципом – делать только то, что изменит меня в лучшую сторону, сделает меня сильнее, гибче, искушеннее, внимательнее. Если исходить из этого принципа, становится понятно, что я хочу делать такую музыку, которой мне лично не хватает для желаемых изменений. Поэтому эксперимент в этом смысле для меня означает противоположность обыденному.
Мне не хватало в музыке, которую я слышал, выразительности, смысловой нагрузки, плотности, естественности и витальности, и в то же время коренной связи с тем, что уже было накоплено.
То есть для меня эксперимент не означал авангардистское устремление, подразумевающее разрыв с прошлым опытом, как с коллективным, так и с личным.
По сути, то, чем я занимаюсь сейчас, есть продолжение того, чем я занимался когда-то в детстве, когда, не умея играть и даже правильно держать инструмент, с его помощью я искал гармонию с окружающим меня миром, чем-то надчеловеческим.
Группа "PortMone" – один из моих проектов, призванных решить эти задачи, именно поэтому можно говорить о ней, как об экспериментальной группе. Ее название основано на игре слов «порт» и «Моне», семантика которых говорит сама за себя – тут метафоры воды, и усложненной живописной оптики, и места перехода, и монтажного принципа как способа мышления, и, конечно, ценности или чего-то, дорогого сердцу.
Мне не хватало в музыке, которую я слышал, выразительности, смысловой нагрузки, плотности, естественности и витальности, и в то же время коренной связи с тем, что уже было накоплено.
То есть для меня эксперимент не означал авангардистское устремление, подразумевающее разрыв с прошлым опытом, как с коллективным, так и с личным.
По сути, то, чем я занимаюсь сейчас, есть продолжение того, чем я занимался когда-то в детстве, когда, не умея играть и даже правильно держать инструмент, с его помощью я искал гармонию с окружающим меня миром, чем-то надчеловеческим.
Группа "PortMone" – один из моих проектов, призванных решить эти задачи, именно поэтому можно говорить о ней, как об экспериментальной группе. Ее название основано на игре слов «порт» и «Моне», семантика которых говорит сама за себя – тут метафоры воды, и усложненной живописной оптики, и места перехода, и монтажного принципа как способа мышления, и, конечно, ценности или чего-то, дорогого сердцу.
- Кто пишет музыку? Или вы все вместе в импровизации придумываете ее, как тогда получается ее записать?
Основную музыкальную идею, так же как и форму, наполнение, развитие тем композиции разрабатываю я. Над огранкой, нюансами, переходами работаем вместе во время репетиций. Импровизация в такой работе – лишь один из методов, правда, весьма продуктивный.
Однако во время концертов мы не импровизируем в том смысле, как это делают джазовые музыканты. Наша импровизация касается только атмосферы, в которой происходит концерт, ведь музыку "PortMone" во многом определяет общее настроение, место, люди, взаимосвязь всех этих компонентов – именно поэтому характер концертов совершенно разный и часто производит впечатление импровизационности.
У наших концертов разная динамика, темп, артикуляция, и попросту трек-лист.
Однако во время концертов мы не импровизируем в том смысле, как это делают джазовые музыканты. Наша импровизация касается только атмосферы, в которой происходит концерт, ведь музыку "PortMone" во многом определяет общее настроение, место, люди, взаимосвязь всех этих компонентов – именно поэтому характер концертов совершенно разный и часто производит впечатление импровизационности.
У наших концертов разная динамика, темп, артикуляция, и попросту трек-лист.
- Вы как-то сказали, что ваша музыка это ваш диалог со зрителем, очень тонко и верно подмечено. Алексей, а можете словами теперь поделиться с тем, что именно вы говорите своему зрителю.
Диалог происходит, но это диалог не в буквальном значении. Правильнее сравнить то, чего мы добиваемся – с конструированием некоего контекста. Мы предлагаем слушателю обстоятельства, а уж куда и как в них плыть, решает только он сам.
- Вообще, откройте завесу творческого пути - как «это» происходит?
На мой взгляд, никакая завеса тут ничего не скрывает. Каждому из нас известно как «это» происходит. Вспомните, например, момент, когда вы сделали что-то, от чего испытали неподдельное удовольствие – составили букет или выбрали приправу для блюда. Всем знакомы как муки творчества, так и наслаждение от создания чего-то нового.
- Музыка у вас не очень веселая. Бывали случаи, что даже плакали на ваших концертах… Не скрою, я тоже слезы не удержала, но потом направила свои эмоции в другое русло и прямо на вашем концерте написала два стихотворения. Скажите, вас такая зрительская реакция радует? Или она обременяет?
Безусловно, радует. Как любой симптом пробуждения.
- А как вашу музыку воспринимает зритель у вас на Родине?
Скажу банальную вещь – люди во всем мире похожи своими устремлениями, своими радостями и печалями. Так что восприятие музыки географически классифицировать очень сложно, хотя публика в разных городах немного отличается. Добавлю только, что в Белоруссии мы, к сожалению, практически не выступаем.
- Что сейчас происходит нового и интересного в вашей группе?
Сейчас мы активно и с большим удовольствием работаем над совместным проектом с группой "ДахаБраха". Есть совместная программа, запланированы концерты. Надеюсь, что в скором времени удастся записать и издать то, что уже сделано.
В остальном, все как обычно – работа над новой программой, репетиции, концерты.
- Алексей, скажите, а вот такого рода выплеск эмоций, через такую сложную философскую музыку, как-то отражается на вашей жизни? На поведении, настроении, взаимоотношении с близкими людьми?
Да, отражается. И моя музыка меня изменяет, и мое поведение, приводящее в результате к определенным жизненным ситуациям, а значит, к определенному опыту, безусловным образом сказывается на том, что я делаю.
- Вы с участниками группы дружите? Вне репетиций и концертов много времени проводите вместе?
Дружба может помогать, может вредить, я ценю в работе максимальную серьезность, принципиальность и ответственность, что требует большого напряжения. И дружбе это может мешать. Я предпочитаю не смешивать дружеские и рабочие отношения.
- Расскажите о ребятах Алексее и Сергее, какие они? Как вам с ними удается быть на «одной волне» и творить?
Лешу Ванчука (гитара, примечание Ди) я сравнил бы со стаей пираний, а Сергея Кравченко (барабаны, примечание Ди) с тем местом, откуда падает водопад. Что касается сотрудничества – то это технический момент, это необходимое усилие, и понятно, как и для чего его совершать.
- А какие для вас вообще качества в человеке самые важные и ценные, на что вы обращаете сразу внимание?
Искренность, аутентичность, конгруэнтность, отсутствие пассивности. Мне важно чувствовать в другом человеке его личный нерв, посыл, устремление.
- Что должен совершить ваш друг такого, что вы разочаруетесь в нем навсегда, и уже ничто не сможет завоевать ваше доверие.
Раз и навсегда – невозможно. Все ошибаются и не мне выносить приговор. Расстраивает измена человека его собственным идеалам.
- Расскажите, как вы пришли к музыке? Во сколько лет начали заниматься, и почему был выбран аккордеон?
Начал заниматься с детства, долго занимался самостоятельно, затем обычный путь – окончил музыкальную школу, училище, ВУЗ. По поводу инструмента ничего другого в голову не приходит - кому-то розы, кому-то лилии. Не разочарован своим выбором до сих пор.
- А вместо изнурительных занятий и репетиций, не хотелось просто побегать с мальчишками на улице, мяч погонять?
Нет, футбол и другие мальчишечьи забавы всегда были не для меня. Кроме увлечения пиротехникой, оно не оставляет меня до сих пор. Наверное, меня даже можно назвать пироманом.
- Детство какие воспоминания оставило?
Много. Но самые ранние и яркие, наверное - холодные детские весы в поликлинике, сумеречно, как перед дождем. Или как ползу по маме, может быть в поиске груди, воздух в комнате красноватый и всполохи цвета на стенах, должно быть закат. И как сидел и играл на маленьком своем аккордеоне.
Помню еще комнату родителей ночью, однажды их не было дома, и я сидел в ней. Окно комнаты выходило на дорогу и по стенам проползали мимо меня тени от проезжающих машин в свете фонарей. Тогда я будто увидел пустую комнату и в ней маленького мальчика, наблюдающего за тенями машин и деревьев, мальчика, который видит все это со стороны, который видит, как это все со стороны.
Это не об одиночестве, скорее, о первом опыте отчужденности. Комната родителей в моей памяти всегда была пустой – аккуратно заправленная кровать, предметы, лежащие на привычных местах…
Помню еще комнату родителей ночью, однажды их не было дома, и я сидел в ней. Окно комнаты выходило на дорогу и по стенам проползали мимо меня тени от проезжающих машин в свете фонарей. Тогда я будто увидел пустую комнату и в ней маленького мальчика, наблюдающего за тенями машин и деревьев, мальчика, который видит все это со стороны, который видит, как это все со стороны.
Это не об одиночестве, скорее, о первом опыте отчужденности. Комната родителей в моей памяти всегда была пустой – аккуратно заправленная кровать, предметы, лежащие на привычных местах…
- А юность? Вы романтичный человек? Безумные поступки во имя любимой девушки были? Расскажите…
Скорее меня можно назвать идеалистом, слово «романтичный» подходит хуже, хотя все, что я делаю, я делаю из любви. Считаю, что во имя любимого человека нужно совершать не безумные, а осознанные поступки, потому что хмель любви быстро проходит, а все остальное требует полной ответственности.
- О чем вы мечтаете?
О том, чтобы человечество, наконец, осознало себя единым целым, об отмене границ и о том, чтобы накопленный опыт не испарялся куда-то без следа, а служил основанием для дальнейшего развития общества.
- Что вдохновляет вас на творчество: чужая музыка, литература, любовь?
Все то, что называется «человеческая ситуация» - боль, страдание, любовь, жизнь и смерть, болезнь, радость, слово и молчание.
- Кумиры есть в музыке, кино?
Мне близко, в первую очередь, народное творчество различных регионов мира - в нем я вижу исток и интонационный клей культуры. Так же меня увлекают любые проявления авангарда и радикализма, минимализм в частности. На мой взгляд, это тенденция, противоположная народной традиции, расширяющая культурное пространство – это адаптивный вектор культуры.
Из того, что смотрел в последнее время, я бы выделил фильм Джима Джармуша «Пределы контроля», в музыке очень рад знакомству с творчеством Веры Сажиной.
Из того, что смотрел в последнее время, я бы выделил фильм Джима Джармуша «Пределы контроля», в музыке очень рад знакомству с творчеством Веры Сажиной.
- Какую литературу читаете, если вообще на это времени хватает?
Я читаю много, считаю чтение главным средством духовного и интеллектуального развития. Никакие новые технологии никогда не заменят чтение текста (в самом широком смысле), т.к. чтение требует глубокого и продолжительного внимания, и развивает качества, жизненно необходимые человеку, который хочет чего-то большего.
Читаю философскую и специальную литературу по разным отраслям знаний, беллетристику – редко и все реже, и только очень выборочно.
- Что бы вы могли пожелать своему слушателю новому и тому, которые уже вас любят и знают?
Будьте внимательны и идите до конца!